„Все, кого мы потеряли, кого не стало,
Стали ангелами и следят за нами,
За своими семьями, родными и близкими,
Помогая им в трудные минуты жизни,,

ВСЕ МОЖЕТ БЫТЬ

Все может быть, но кажется, не так...
И уберечь, - то не унять сквозняк!
Родные слишком нас бы опекали...
От всех напастей нас бы защищали...

Мы б не усвоили свои уроки,
Если бы нас  вели под руки!
Нам для того родители даны,
Чтоб он невзгод и бед уберегли....

А Ангел, он небесный покровитель...
Он беспристрастен и души хранитель!
Пред Богом он за душу отвечает...
И к Богу в час последний провожает....

© Copyright: Данута Рексць, 2011

ПОЗВОЛЬ МНЕ ПОСМОТРЕТЬ

Эта пятнадцатилетней  давности история вдруг выплыла  из памяти и никак не хочет уходить... Видимо пришло время рассказать  её тебе.
В то перестроечное  безвременье  я оказалась не у дел со своим музыкальным, никому нафиг не нужным образованием. Мне предложили поработать в лагере для людей, как теперь принято называть, с ограниченными возможностями. Месяц у  Балтийского моря! С  радостью согласилась! До чертиков надоело сидение дома без  дела...
Погода явно благоприятельствовала нам, что достаточно редкое явление на Балтике, даже в июле. Мне выделили отдельную комнатушку, где  я и  обустраивалась, как могла,    наводила уют в унылом интерьере, когда ко мне постучался и,  не дожидаясь ответа,  ворвался подросток, на вид лет десяти.
-Привет! Я Гедиминас, можно к вам в гости?
Пацан шустро обошел  мою комнату, по ходу еле касаясь всех  предметов, мебели, разложенных вещей. Меня это особо не удивило. Знала же, что приедут ребята с недугом...
-Заходи, я  Данута,- поздоровалась и тут только поняла, мальчик был абсолютно слепой.
Сияющая белозубая улыбка, добродушный толстячек   с  пустыми глазницами... Он будто обнюхивал  комнату и все, что в ней находилось...
Я пыталась справится  с охватившим меня волнением и с  жгучим   чувством  жалости к ребенку, а его «Здравствуйте, я  Гедиминас» уже раздавался в соседней комнате...
В течение  часа он обежал весь пансионат, со всеми перезнакомился,  у всех «осмотрелся».
Позже я поняла, что кавычки к понятию «осмотрелся» лишние. В тот же день мне выделили  старенький телик, чему была несказанно рада. Вечером опять пожаловал мой сосед, со звонким княжьим именем Гедиминас! Обойдя мою комнату, он тут же отметил, что я переставила мебель,  разложила вещи,  и  появился телик... Коим образом он сумел  запомнить  эти мелочи?  Ведь  в тот день он обежал почти все комнаты трехэтажного пансионата, и умудрился  запомнить  все и у всех... непостижимо...
На утро мне по долгу службы надо было посетить всех жильцов, в  том числе и Гедиминаса.
На стук отозвался  мужской голос.
-Войдите!
В комнате сидел парень лет двадцати и слушал музыку. Им оказался старший брат Гедиминаса, с не менее  звучным княжьим  именем Миндаугас. Спокойное, неулыбчивое лицо, совсем не похож на своего брата, подумалось мне. Парень поднялся  навстречу...
Те же пустые глазницы... Казалось душу кто холодом окатил...
Как такое возможно, почему, за что? ... Рой мыслей, догадок и непонимания...
Позднее, уже познакомившись с замечательными, сильными духом, зрячими  родителями, я узнала всю их историю...
Мать рассказала, как долго, лет десять почти, не решалась  родить еще одного ребенка.
Но страх за сына, который  останется на этом свете без близкой, родной души, все же превозмог... И женщина решилась...
Не возможно описать то горе и разочарование, когда родился второй незрячий сын...
Многие бы сломались! Видимо такие испытания, быть может,  покаяние господь посылает лишь самым сильным, или тем, кто должен стать сильным...
Отец, при минимальных средствах (мать не работала, лишь подсобное хозяйство),  собственноручно, из  старых, собранных по дворам великов,   смастерил два тандема!
Они околесили на них  всю Прибалтику, Калининградскую область, передавая по пути все знания, прививая все навыки, так необходимые в жизни каждого мужчины. Мальчишки научились всему: разводить костер, готовить еду, рыбачить, чинить велики, а позднее и старенький, добрыми людьми подаренный жигуленок.
Поразительные, светлые и добрые люди. И ни одной жалобы, или роптания на Бога. Ничего!
Мне стало стыдно за свою, им совершенно ненужную, скорее неприемлемую жалость. Серьезный урок!
Мы подружились с пацанами: Устраивали дискотеки,  в которых диджействовал  Миндаугас, ходили в город, катались на каруселях... и многое еще чего.
Сразу за нашим пансионатом было поле, на котором паслась соседская буренка. Она проводила там весь день. Хозяйка приходила в обед, доила, перевязывала на новое место, и уходила до вечерней дойки...
Как- то  под вечер мы пошли на луг собирать цветы.  Ребята знали все названия, цвет, формы, всему были обучены, и по книжкам, и по рассказам матери, и наглядно...
Буренка внимательно наблюдала за нами.  И когда мы подошли,  видимо слишком близко, заволновалась и начала пятится от нас...
-Кто тут? - лицо Гедиминаса засветилось  озорной  улыбкой  и любопытством.
-Коровка, ты видел когда-нибудь её?- сказала и запнулась от неловкости за свое «видел»...
-Неа, никогда не видел.  Мама рассказывала и читала сказку  про  коровку. Можно,   я  её  посмотрю, потрогаю,- поправился, чтобы мне, видимо, стала понятнее его просьба.
Мы начали медленно подходить к буренке,  она пятится от нас. Я остановилась, и  пыталась  объяснять мальчишке, что коровка нас боится, и убегает... Гедиминас отпустил мою руку и пошел  к буренке сам, на звук, запах, уж и не знаю, как он определял её место нахождения... Корова не шелохнулась. Тут я заволновалась. «Во дура, потащила, мало ли чего, вдруг поранит!»
-Не иди один, подожди, я с тобой,- и двинулась вслед.
Корова  занервничала и начала уходить в сторону.  Я остановилась,  корова тут же успокоилась и с явным интересом  уставилась  на Гедиминаса. Он же, не переставая  говорить, продолжил свой путь...
-Не бойся меня, я тебя не обижу, я только хочу посмотреть на тебя, потрогать.
Я не дышала!  Мальчик меж тем вплотную подошел к животному и начал гладить. Корова, казалось, замурлычет  от удовольствия.
-Какая ты хороша, большая! Какие у тебя рожки, я думал, они другие, страшные, а они гладенькие и красивые. А какая у тебя мягкая шубка. Какие большие глазки, длинные реснички. Ты очень красивая коровка! Какой у тебя смешной хвостик. Как косичка  у Юрате!  Миндаугас,  иди сюда, посмотри, какая она хорошая! Я люблю молочко, оно вкусное! Спасибо тебе, коровка!
Все это время старший брат молча прислушивался к происходящему. Я взяла его за руку, и намеревалась подвести  к корове. Но та тут же начала волноваться...
Я отпустила руку,  и Миндаугас  пошел на зов брата один. Корова не шелохнулась!
И теперь я уже наблюдала, как оба брата разговаривая, гладили животное. Та принимала их со спокойствием и полным доверием. Кто объяснит мне, почему?
По тому ли, то от них, в отличии меня,  не исходило волнения?
А может Ангелы мальчиков успокаивали её и  дали  возможность коснуться, УВИДЕТЬ...
Прошло пятнадцать лет с той поры. Я их посвятила работе с людьми ограниченных возможностей... Странное определение... Возможности порой безграничные,  просто  иные...
Дай им Бог! ...

ПОЗВОЛЬ МНЕ ПОСМОТРЕТЬ

  Позволь мне посмотреть, я не обижу.
Прости, глазами я тебя не вижу...
Мне надо прикоснуться, не сердись,
ко мне своей головкой повернись...

Какая ты большая, думал меньше.
Рога совсем другие, глаже, тоньше!
Какие глазки, длинные реснички.
А хвост,- можно плести  косички!

На молочке мне мама кашу варит.
Я сырники люблю, их часто  жарит!
К тебе ещё приду, коровка, можно?
Тебя я поцелую, осторожно...

© Copyright: Данута Рексць, 2011

МОЙ ВЕЩИЙ СОН

  Жизнь дала трещину, и как-то все разом пошло наперекосяк. ... Стало скучно жить...  Не нахожу другого,  более подходящего определения  своему состоянию на тот момент... Незадолго до этого   ушел из жизни вслед за матерью отец. ... Наверное,   правда, что когда мы перестаем идти  по предназначенному, вернее нами же самими избранному пути, наступает апатия, а затем  недомогания. ...  В особых случаях болезни... И ежели не встряхнуться, и не найти в себе силы жить дальше, не существовать, а  именно жить, то болезни принимают необратимый характер...
Вот так,  все видимо, происходило и со мной...
Как-то  ясновидящий сказал, что видит моего Ангела Хранителя... Даже имя его назвал... Чудно все это... Но я поверила и  теперь верю, вернее уже не верю, а ЗНАЮ.
Чувствую его присутствие, его радость и огорчения. Его неудовольствие, за которым непременно следует плохое самочувствие,-  и его удовлетворенность, которая несет с собой   прилив сил, желание жить, дышать полной грудью и творить....
Я  тут забежала несколько вперед... На тот период   была в полном минусе...
Все казалось бессмысленным, неважным и не нужным... Жила как растение, ни желаний,  ни стремлений, полный ноль!..
Вот тут и увидела свой странный, несколько жутковатый и очень важный для себя сон...
Я  долго иду по длинной пустой дороге и рядом со мной некто, Голос. Я не вижу того,  кто привел меня на эту странную   «экскурсию». Некий предбанник, распределитель, уж и не знаю, какое дать определение....
Длинный  и  узкий, уходящий  в даль, тротуар... С одной стороны выстроены в ряд постаменты с гробами, в которых лежали тела недавно умерших людей.
Они были очень аккуратные и чистые.  В  этом же ряду я увидела и своего отца....
Поразила безмятежность и отсутствие признаков старости и болезни на его спокойном, очень светлом, коим то образом помолодевшем,  лице.
«Это те люди, которые ушли из жизни  естественным образом, от болезней, старости  и несчастных случаев». Голос звучал ровно, спокойно и беспристрастно...
И тут мой взгляд упал на то, что было по другую сторону  этого странного тротуара. ...
В жидкой, густой  грязи барахтались голые, с  искаженными страданием и болью лицами,  люди...
Они тянули свои  руки, и захлебываясь грязью, пытались  сделать еще хоть один   глоток воздуха... Усилия их были тщетны! ... Карабкаясь друг на друга, соскальзывали, тонули в этой  густой жиже и вновь карабкались вверх...
Картина была ужасающа своей реалистичностью...
«А это те, кто ушли из жизни по своей воле». Голос по прежнему был ровный, спокойный и беспристрастный...
Пробуждение оказалось  тяжелым, как никогда. ... Перед глазами все еще стояла жуткая картина...
«К чему бы это», подумала я, и тут меня прорвало...
Рыдания, которых не было ни на одних похоронах, ни позднее, когда все рушилось, ...  прорвались наружу с такой силой и отчаяньем, что начисто вымыло из сердца и души всю за долгие года накопившуюся боль и обиды...
А еще я почувствовала присутствие Его, моего Ангела Хранителя...
Голос!.. это  он  привел меня на эту жуткую «экскурсию». Видимо знал нечто такое, чего и в мыслях, как мне тогда казалось, не допускала я. ...
Предостерег, однако...

МОЙ ВЕЩИЙ СОН

Жизнь трещину дала и все пошло наперекос…
Ушли все краски,  запахи,  лишь те, что режут нос!
Щемящая тоска, и нежелание всего…
Бессонница в постели,  больше рядом никого!

Бог мой,  в какое тело душу ты определил…
Что сделала я с ней, с той, что с любовью мне вручил?
Представ перед тобой, что я верну тебе,  прости!…
И если только сможешь, то грехи мне отпусти!

Забылась  тяжким сном,   тут  Голос  в путь меня позвал
И в тайны бытия той ночью щедро посвящал…
«Смотри, лежат тут те, по воле Бога что ушли,
Не отдали в заклание  они своей души!»

Лежат, как будто, спящие,  покой на лицах их….
В гробах,  давно  умершие, -   отец мой среди них…
Болезней, бед и старости, ни следа  на челе,
Оставившие души их растаяли во мгле…

Вновь Голос: «Посмотри!», – позвал из полусна…
И будто с глаз моих упала пелена...
«Ушли из жизни сами, их никто не призывал!
Запомни все, что я тебе сегодня показал»

Захлебываясь грязью,  люди к берегу ползли…
Цепляясь друг за друга, но все тщетно, не смогли…
Достичь заветной цели им навечно не дано!
За грех то покаяние несут, … предрешено! 

Проснулась, мысль тяжелая, к чему бы сон такой,
Душа многострадальная, что сделала с тобой!?
Ведь для любви и радости ты мне была дана,
Прости, что на страдания тебя я обрекла!

© Copyright: Данута Рексць, 2011

ДОСТАЛИ, ОДНАКО

Довелось мне как то наблюдать «забавную» картину. Мой,  тогда ещё не совсем  старый пес (здоровенная бельгийская овчарка) , нежился на веранде.  Погода была жаркая, и его миску с  мясной похлебкой, чтобы не прокисла,  я перенесла подальше, в тенечек. Пес от жары разомлел, и лишь лениво проводил взглядом  ускользающие харчи,  не проявляя никакого желании отобедать свежаком!
Так продолжалось до тех пор, пока содержимым миски не заинтересовались невесть откуда прилетавшие,  (мною так и не опознанные) маленькие пичужки. Они нагло набросились на халяву, что Блэка, (так зовут моего пса),  в начале повергло  в стопор, но, придя в себя,  как бы не веря своим глазам,  стал медленно, крадучись подбираться к халявщицам. … Когда до птиц оставалось не больше метра, и пес уже изготовился к прыжку,  те взмыли  в рассыпную…. Все, кроме одной, той, которая первой обнаружила  халяву…
Она не взлетела вместе со всеми, а как бы дразнясь, почти касаясь газона, подалась в другую сторону, - Блэк за ней!
Этим не преминула воспользоваться вся шайка, и жадно накинулась на оставленную без присмотра миску!
Пес,   оглянувшись,   оценил ситуацию и  помчался  назад,  к миске, а за ним, опережая, наглая провокаторша! По отработанному уже сценарию, стайка взмыла вверх, пичужка же, теперь уже вприпрыжку,  симулируя хромоту,  манила пса за собой в другую сторону.
Блэк, предвкушая скорую расправу, рванул за ней!
В   это время  вся шобла  уже доедала остатки  наваристой похлебки…
Не знаю, сколько бы продолжалась эта пытка,  нервы у пса уже явно сдавали, и я, наблюдавшая всю эту катавасию в окно, решила вмешаться….
Когда  спустилась со второго этажа и вышла на веранду,  увидела финал этой истории…
Наглая пичужка, симулирующая,   на сей раз  поломанное крыло, поменяла маршрут, и решила спрятаться под стоящим во дворе легковым автомобилем…
И тут мой пес, уж не знаю, коим образом, вдруг с разбегу, распластался и на брюхе, как по льду, сиганул  вслед за птицей под днище авто…
Вытаскивали его всей семьей, пришлось домкратом приподнимать машину…
Под ней, в позе цыпленка табака, лежал Блэк. …В  зубах  он держал тушку повергнутого врага…
Достали, однако…

ДОСТАЛИ, ОДНАКО

  Мой пес, достопочтимый Блэк,  (бельгийская овчарка).
В один погожий летний день, (было ужасно жарко)
Лежал в тенечке, под кустом, вся  морда  нараспашку,
Язык на выкате, (во  зной), сам  же глядит  на пташку!...

Пичужка к миске пробралась, и ну давай чирикать!
Своих подружек, и дружков на пир халявный кликать!
(Я  корм  собаке принесла,  в тенек определила.
Водички  Блэку налила, сама ж домой свалила)!

И тут такое началось, я со смеху  давилась,
И  до сих пор история  мне та  не позабылась!
Той  наглой выходке пичуг пес явно изумился
И, невзирая на жару, поднявшись, возмутился!

На рык его,  пичуги  «ноль»,  тем выказав презренье,
Не выдержал,  однако пес,  такое униженье!
Рванул к обидчицам, и те, конечно врассыпную…
И лишь одна, наглее всех, та в сторону другую!

Собака вслед, «Счас догоню»: - не избежать конфуза!
Вся шайка –лейка тут как тут, и лопают от пуза!
В последний миг затормозил  когтями по газону,
Рванул назад, такая хрень, теперь уж по бетону!

Все повторилось, но теперь, нахалка захромала,
«Тебе конец», подумал пес, рванул, - и все сначала…
Нервы собаки, чую я,  совсем уж на пределе…
Пора вмешаться, жалко же, ну что же  в самом деле!

Спустилась  я,  увы, друзья,  лишь к самому финалу...
Пичуга наглая теперь с крылом больным, помалу…
Как будто все уже, конец, маршрут переменила…
И под авто, не торопясь, (прикинь),  засеменила!

Тут Блэк  мой, надобно  сказать,  нас просто поразил!
С разбегу хрясть, за птицей  вслед, на брюхе покатил!
Авто подняли, но увы, там Блэк,( а  птахе швах),
В позе цыпленка табака…с пичужкою в зубах!

Достали, однако…

© Copyright: Данута Рексць, 2011